Как образовалась ваша компания и знали ли вы друг друга раньше?

Дмитрий Фесько (ДФ): Конечно, мы знали друг друга давно. С Николаем мы знакомы с начала 2000-х, вместе служили в правоохранительных органах. Затем он уволился, получил статус адвоката и стал заниматься частной практикой, а я до 2014 года продолжал свою службу в оперативных подразделениях центрального аппарата МВД России. С Евгением мы познакомились примерно в 2005–2006 годах.

Евгений Карноухов (ЕК): К 2010 году в Екатеринбурге был сформирован коллектив, который так или иначе сотрудничал по многим проектам. Первоначально идея создания компании принадлежала Александру Попову, он до 2007 года занимал должность руководителя регионального управления ФССП России. Затем Александр Геннадьевич продолжил трудовую деятельность в частной сфере. А в конце 2010 года я, Николай и Александр решили создать компанию, сформировать команду юристов, способных заниматься сложными корпоративными и имущественными спорами. Так с февраля 2011 года начал работать офис компании в Екатеринбурге.

Николай Попов (НП): Затем Дмитрий предложил создать компанию в Москве и под единым брендом вывести фирму на российский рынок юридических услуг. В 2014 году мы объединили московский и екатеринбургский офисы в одну юридическую фирму.

Не боялись, что дружба помешает бизнесу?

ДФ: Я считаю, что дружба все-таки больше помогает. Мне хотелось работать в дружном коллективе, иметь партнеров, близких по духу, с которыми было бы комфортно. На тот момент я уже хотел создать свое дело с проверенными в работе людьми, в том числе в лице друзей-единомышленников.

ЕК: Есть мнение, что бизнес и дружба — вещи несовместимые. Но у нас не дружба, основанная на бизнесе, а бизнес основан на дружбе. И у нас это получилось. И как показывает практика, получается неплохо. Это помогает принимать непростые решения, основываясь на принципах человеческих отношений друг к другу, а не руководствуясь какими-то интригами и правилами.

Сколько времени должно пройти, чтобы вы поняли , что доверяете новому сотруднику?

ДФ: Безусловно, должно пройти время, за которое сотрудник обязан себя показать. Он должен убедить в своей компетенции именно на практике. Важно, чтобы он смог показать себя еще и в коллективе. Есть ряд сотрудников, которых мы знаем не один год, и даже если они у нас работают недавно, то в жизни мы знакомы давно. Мы понимали, кого берем к себе в компанию. К сожалению, на рынке готовых специалистов, отвечающих необходимым требованиям, достаточно мало, их тяжело найти в принципе.

ЕК: Были случаи, когда люди не проходили проверку, в том числе по каким-то своим человеческим качествам — коммуникативным.

Есть ли у вас в компании свои "фишки" ?

ДФ: Мы выработали понятную, стабильную и управляемую грейдинговую систему. Нет необходимости вводить большое число категорий сотрудников. У нас классическая модель юридической фирмы, в которой есть три партнера, каждый из которых выполняет определенную управленческую функцию. Это позволяет принимать решения быстро, гибко и продуктивно. У нас достаточно прозрачная иерархия.

В то же время у нас есть специальный совещательный орган управления и контроля — совет партнеров, который играет ключевую роль в деятельности компании, помогает решать все стратегические вопросы.

Появились ли новые практики?

НП: Изначально основная работа была связана с разрешением споров, корпоративной практикой и сопровождением сделок. Со временем появились исполнительное производство, налоги, уголовное право. За сравнительно небольшой период существования фирмы мы открыли несколько новых практик, в том числе и в кризисное время. В период инвестиционной активности в России мы преуспели в сопровождении проектов в области недвижимости. Накануне текущего кризиса мы вовремя начали развивать направление реструктуризации и банкротства, в 2015 году выделили в самостоятельную практику уголовно-правовое направление, образовав адвокатское бюро, привлекли дополнительных юристов с опытом работы в правоохранительных и следственных органах, которые обладают адвокатским статусом. Выделили в качестве самостоятельной практику частных детективов и розыска активов. Мы преследовали цель не только максимально эффективно организовать работу по сбору доказательств при ведении арбитражных и уголовных дел, но и удовлетворить спрос на услуги по розыску имущества должников в ходе исполнительного производства.

У вас в компании есть научно-консультативный совет?

ДФ: Это дополнительный источник знаний, опыта не только для нас, руководителей, но и для сотрудников. Для нас это инструмент укрепления репутации, расширения контактов. Для меня как одного из руководителей это возможность взглянуть на привычные вещи под другим углом, расширить кругозор, выслушать конструктивную критику.

Саму идею подсказала жизнь. Со многими участниками я знаком практически с самого начала своей трудовой деятельности. Н. А. Овчинникова я знаю с 1996 года, а с 2003-го он был моим руководителем. Под его руководством прошло мое становление как профессионала, на него мы, молодые сотрудники, равнялись. Для нас он до сих пор является примером того, как с нуля исключительно благодаря воле, интеллекту и профессионализму можно добиться успеха, сделать свою карьеру, стать заслуженным юристом РФ. В. В. Овечкин, в недавнем прошлом генерал МВД, был моим непосредственным руководителем, когда я поступил на службу в ОВД. Он в полном понимании этого слова был моим наставником, научил основам и помог приобрести необходимый опыт. О каждом я могу многое рассказать, это люди — носители колоссальных знаний, мудрости и жизненного опыта, которых нет в институтах, о которых не пишут в книгах.

ЕК: На мой взгляд, это уникальный на российском рынке юридических услуг орган, состоящий из внештатных экспертов. Тут можно провести лишь аналогию с НКСами, которые работают при арбитражных судах.

Как применяете в работе высокие технологии ? Роботов-юристов не приобрели ?

ДФ: У нас в России все это в зачаточном состоянии. Вот Сбербанк в начале года анонсировал сокращение около 3000 юристов. Мы с партнерами были удивлены такому количеству юристов в банке и тому, что их так легко можно заменить. Все-таки роботы-юристы работают по заложенному в них алгоритму, который, в свою очередь, задает именно Человек! Настоящих профессионалов невозможно заменить программой.

Но в полезности информационных технологий для юридической профессии в целом я не сомневаюсь. Касаемо нашей фирмы — мы относим себя к юридическому бутику, который отличается от большинства юридических фирм своим индивидуальным подходом к решению задач своего клиента. Мы не практикуем конвейерный способ обслуживания клиентов, для нас каждая ситуация, в которой оказывается клиент, является индивидуальной, не похожей на любую другую. Нас отличает эксклюзивность. В основе нашей работы — общение с людьми, а роботы пока на это не способны.

Самое значимое для вас достижение ? Неудачи были ?

НП: Без мелких неудач не бывает больших побед. Мы привыкли, что каждый адвокат рассказывает только о своих выигранных делах и никогда — о проигранных. Считается, что лучшие юристы должны побеждать всегда. Именно это в сознании обывателя является показателем квалификации юриста и его успешности. В действительности же каждый юрист когда-нибудь проигрывает в суде, но по понятным причинам на эту тему распространяться не любит. Есть такая шутка. После выигрыша дела адвокат обычно говорит клиенту: «Мы выиграли», после проигрыша: «Вы проиграли».

Какие практики будут развиваться наиболее интенсивно ? Какие практики снижают обороты?

ЕК: Если говорить об отраслевых практиках, то недвижимость, земля, строительство всегда востребованы на рынке. Энергетическая практика снижает обороты, которые ей принесла волна энергетических споров, а также слияний и поглощений в энергетической отрасли. Отмирает практика трудового права, рынок труда стал более цивилизованным. Набирает популярность банкротная практика, практика уголовно-правовой защиты бизнеса, поскольку развивается институт персональной ответственности органов управления юрлица. Перспективные — экологическое право, интеллектуальная собственность.

Как проводите время с коллегами вне работы? Коллектив общается ?

ДФ: Коллектив у нас достаточно дружный. Я люблю общение вне работы. Это помогает лучше узнать друг друга, быть в курсе всех дел и событий в жизни коллектива. Часто общаемся с коллегами после работы, обсуждаем как личные дела, так и нюансы рабочей жизни, такова уж профессия. Несколько раз в году устраиваем так называемые корпоративы. Летом, например, это выезд на природу, проведение активных спортивных мероприятий, жарим шашлыки. Такие мероприятия сплачивают коллектив.

В каких социальных проектах принимаете участие ?

ЕК: Мы периодически беремся за ведение дел Pro bono, представляем интересы органов государственной власти и госучреждений, защищаем граждан. Недавно выиграли дело о возмещении вреда здоровью в результате халатности, допущенной при проведении хирургической операции. Был успешный опыт сотрудничества с благотворительным фондом Константина Хабенского. А вообще, я считаю, что благотворительность любит тишину.

Уголовная практика у вас одна из сильнейших. В чем секрет ?

НП: Секрета нет, просто мы смогли вовремя спрогнозировать рост спроса на ее услуги и своевременно сформировали сильный адвокатский состав, образовав в конце прошлого года свое юридическое бюро.

Есть ли закон, который "мешает" вам работать ?

ЕК: Неудачно сформулированная норма об обязательном претензионном порядке мешала работать явно. Какой обязательный претензионный порядок может быть, например, по иску о расторжении договора или о признании сделок (торгов) недействительными? Есть в целом проблема с реформированием гражданского и арбитражного законодательства: реформируя ГК и подстраивая его под английское право, дабы сделать удобным для бизнеса, законодатель допускает, на мой взгляд, явные недоработки. Есть положительные моменты. Статья 393 ГК о невозможности отказа в иске, если нет достоверных доказательств размера убытков. В чистом виде справедливость, но законодатель хорошо смог очертить границы судейского усмотрения — явный плюс. Статья 860.7 — явная недоработка, ввели в оборот бесспорно полезные эскроу-расчеты, но не реализовали эту норму в банковском законодательстве и на практике.

Электронный оборот в судебном процессе облегчил жизнь ?

ЕК: Безусловно. Но есть огромная пропасть между системой арбитражных судов и системой судов общей юрисдикции в этом вопросе. Но и арбитражным судам есть куда развиваться. В США электронный документооборот максимально эффективен, стороны и судебный клерк формируют электронное досье практически по всему делу, это упрощает процесс раскрытия доказательств и ознакомления с делом.

С какими вопросами сейчас больше всего обращаются клиенты ?

НП: Тенденции связаны с развитием института ответственности контролирующих компании лиц: как в уголовной сфере, так и в гражданской. Основной тренд в этом.

Чем же Alliance Legal CG отличается от других ?

У нас не дружба, основанная на бизнесе, а бизнес основан на дружбе

ДФ: Прежде всего индивидуальным подходом и качеством предоставляемых услуг. Это позволяет нам сохранить уже имеющихся клиентов и завоевать расположение новых.

ЕК: Тут нет никакого секрета, вопрос именно в подходе к решению задачи. Когда ты работаешь, достигаешь какого-то успеха, это свойственно абсолютно всем, и это нормально, ты так или иначе начинаешь более поверхностно относиться к выполнению задач, оказанию услуг. Вроде бы и так все хорошо. И большое значение имеет, насколько руководство юридической фирмы может обеспечить контроль качества, вовлеченность свою в решение поставленных задач. Ошибка некоторых коллег и юридических компаний сводится к тому, что постепенно этот контроль за качеством выполнения услуг теряется. Продолжать зарабатывать, сохранять клиентскую базу и расширять ее можно только тогда, когда не будет страдать качество услуг. Есть важные вопросы грамотного распределения нагрузки. Нельзя браться за дела, по которым ты не сможешь качественно работать.

ДФ: Наши юристы — это не спортсмены, которые стремятся выиграть друг у друга доли секунды. В нашей фирме действует четкая система обязанностей и ответственности для каждого юриста. Мы не создаем нездоровой конкуренции внутри коллектива. Это позволяет сотрудникам максимально сфокусироваться на конкретной задаче, спокойно работать, без интриг и нервотрепки.

Кого вы считаете конкурентами ?

ДФ: Любой квалифицированный юрист, адвокат, юридическая фирма так или иначе является нашим конкурентом. Тем не менее на юридическом рынке мы нашли свою нишу, свой сегмент, где мы себя чувствуем комфортно и уверенно.

Бывают разногласия с клиентами ? Как выходите из таких ситуаций ?

ЕК: Пытаемся объяснить, найти компромисс. Если не получается, то у нас в договоре на оказание услуг есть штатное условие. При даче клиентом указаний, которые расходятся с нашей профессиональной точкой зрения, оформляется так называемое особое мнение, доводится до клиента. В дальнейшем он сам несет риск наступления возможных неблагоприятных последствий за принятое вопреки такому мнению решение или исполнение нами подобного указания.

ДФ: Разногласия настолько редки, что даже сложно ответить на данный вопрос. С клиентом не принято спорить, важно выяснять причину его неудовлетворенности и разрешить ее. Работа с клиентом — это постоянное движение ему навстречу, направленное на достижения большого успеха!

Источник: Журнал "Корпоративный юрист", #9, Сентябрь 2017 года

http://e.korpurist.ru/default.aspx?mid=27534